Европейский тур Джо Джексона «Четыре десятилетия» (Four Decade Tour) стартовал 16 марта 2019 г. в Антверпене
Joe Jackson’s Four Decade Tour
Для того чтобы быть панк-музыкантом, вовсе не обязательно не уметь играть толком ни на одном инструменте. Даже нет необходимости быть полным невеждой в теории музыки. Нужно просто быть панком. И, конечно, еще музыкантом.
Знакомство с Джо Джексоном в России может произойти лишь случайно. Так вышло со мной: первый диск Джо, оказавшийся у меня в руках, был знаменитый Night and Day (1982). Тогда как первый альбом музыканта – Look Sharp! (1979) – пришел гораздо позже. Как и Beat Crazy (1980). Как и I’m the Man (1979).
Сказать, что Night and Day перевернул мое представление о панк-стилистике, мало. Он перевернул мое представление о поп-музыке, сложившееся к тому времени под влиянием гитарных групп. И частично джаза, который всегда котировался выше т.н. рока.
Теперь представьте: Night and Day на проигрывателе, я опускаю тонарм и вместо гитарной грязи слушаю фортепианный почти-что-джаз. «Ночная сторона», выполненная единым блоком, с плавными переходами номеров один в другой, и «дневная сторона» – фрагментированная по темам, составили удивительно цельное высказывание, отразившее свойства и неразрывности ночи, и дискретности судорог дня.
Уже в этом альбоме даже мой скромный английский был поражен текстами – ироничными, лиричными, глубокими. Steppin’ Out – простая и трогательная поэзия, песня до сих пор среди любимых. Cancer – напротив, сплошная насмешка, удар в корпус массовых предрассудков. Помни, говорит, Джо, кофе, протеин, никотин, выпивка и еще куча всего – рак! Бойся. Слушайся. Подчиняйся: No caffeine // No protein // No booze or // Nicotine // Remember – Everything gives you cancer.
А за каким мазохом?
Встретиться с Джо в пивной вполне возможно. Он курит и не собирается бросать. Он не борется за права курильщиков – он просто переезжает из Англии в Америку, где с этим попроще, и оставляет США, когда в этих самых штатах становится слишком удушливо от общественных забот. Сейчас музыкант живет в Берлине, в районе Кройцберг, этом либертарианском парадизе образца примерно 1979 года, когда Джо выпустил свой первый альбом, ставший одним из программных произведений новой волны.
Сорок лет на сцене этот Джексон ищет свободу. В своей автобиографии (A Cure for Gravity, 1999) он пишет, что пошел изучать игру на скрипке, потому что это позволяло не ходить на физкультуру, где его – парня, к спорту равнодушного – били неравнодушные ценители ЗОЖ. Правда, замечает Джо, выгоды он не получил: стали бить за скрипку.
Потом была Royal Academy of Music (Королевская академия музыки в Лондоне, аналог нашей консерватории), где будущий настоящий панк изучал теорию композиции и играл, как любой грамотный музыкант, на фортепиано. Ему было приблизительно наплевать на мировую известность. Единственное, чего хотел Джо, так это не работать на фабрике и иметь достаточно денег для съема квартиры. Забегая вперед, отметим, что и то и другое ему удалось. И даже сдача осталась.
Известность пришла к Джо Джексону уже с первым диском. Позже она подкрепилась этапными работами музыканта: Night and Day (1982), Body and Soul (1984), Big World (1986), Blaze of Glory (1989), Laughter & Lust (1991), Symphony No. 1 (1999). За каждым из названий скрывается какая-то грань отношений Джексона к музыке, в каждом альбоме отражалось то, что сам Джо определил как «слишком высокую квалификацию для панк-рока». Высокую настолько, что «Грэмми» музыкант получил не за работы, сделавшие его панк-иконой, а за свою Первую симфонию.
Короче, через сорок лет непрерывного музицирования Джо заработал статус культового автора и исполнителя, к сожалению, известного в России слишком мало, хотя сам он в нашей стране бывал, любит ее, этот факт даже нашел отражение в его песнях (см. Big World, хотя физически Джо посетил нас только в 90-е).
О характере Джо Джексона ходят забавные легенды. Его мизантропичность почти беспредельна, а необщительность превышает ПДК многократно. Все могу подтвердить лично, так как имел счастье случайно встретиться с Джо в реальном мире (Прага, «Пивоварский дом») и даже обменяться парой слов. И совсем недавно своими ушами слышал на концерте в Антверпене «никаких заявок!» из уст музыканта.
…и плавно подошел к нынешнему концертному туру.
De Roma, Antwerp, 16 марта 2019 г.
© Ксения Воротынцева, фото
Сначала Джексон колесил по США, потом пришла очередь Европы. На первый же европейский концерт в Антверпене мы взяли билеты, причем нам повезло: все было распродано в течение пятнадцати минут.
Концертный вояж посвящен не только выходу нового альбома Fool, он охватывает все «четыре декады» музыкальной жизни звезды панк-рока. За время которой много мусора удалось превратить в золото. Алхимия. Так называется последняя песня альбома, с нее начинается концерт, ею же завершается. Исключительно мощный номер! Впрочем, вообще Fool – сильный монолог. Разбирать тексты по очереди смысла нет – они просты, в Сети доступны, но отметить один я обязан: Big Black Cloud. В этой песне Джо реинкарнирует идею, прозвучавшую в Cancer. Только на этот раз все более серьезно. По-взрослому. Внимание поэта вновь приковано к государству-няньке, которое заботится о гражданине, опекает его, лишая инициативы. Надвигается большая черная туча, говорит Nanny State, будьте осторожны. Мы и осторожничаем, отвечает Джо, осторожничаем во всем, а в результате – no luck, no money, no sex, no fun…
Четыре десятилетия устойчивой славы не изменили отношения Джексона к таким простым вещам, которые другой незвездный гений – Гилберт Честертон – считал главными в жизни: родной город, вечный человек. Это очень по-английски – жить без пафоса и ценить мелочи. Вот Дэйв, поет Джо, Дэйв работает до обеда, потом любуется морем, никуда не спешит, но он не раб. И так будет всегда, поколение за поколением, в то время как мы спускаем жизнь в мусоропровод, гоняясь за славой, перемещаясь с континента на континент (Dave). Грустная ирония в том, что иметь имя Дэйв в родном городе Джо Джексона – все равно что иметь фамилию Иванов в России, да и сам Джо носит в миру это имя.
Но вот уже клуб De Roma в Антверпене…
В зале ни одного случайного зрителя. Молодые либо вместе с родителями, либо – как вон та чернокожая красотка – со спутником соответствующего возраста. Мы стоим возле сцены, сидячие места лишь наверху, на балконе винтажного театрального зала. Нам предстоят два часа слэма, которые пролетят незаметно и весело, в стиле клипа Nineteen Forever из Blaze of Glory.
Звучит Alchemy. Под нее выходят музыканты, которые незаметно меняют фонограмму живым исполнением. Последним появляется Джо. Он садится за клавишные и начинает петь. С этого момента начинается процесс превращения в золото всего, к чему обращен взор исполнителя.
Творчество Джо Джексона о независимости. Он близок правому анархизму, в рамках которого легитимно не только то, что безопасно и полезно. То, что опасно и вредно, имеет свою ценность, так как обращение к нему обусловлено христианской доктриной свободы выбора. В рамках этого типа анархизма запретно лишь вмешательство государства в частную жизнь. Мир Джо Джексона – взрослый мир, он далек от мира певцов Anarchy in UK.
Джо парадоксален, но не более чем Гилберт Кит Честертон.
Джо менее всего стремится к жизни звезды. Он непубличен, его трудно представить на любой из «красных дорожек». Он панк, достойно ответивший альбомом Fool на запрос When I’m Sixty Four.
Он последний.
Почетный рыцарь-командор Ордена Британской империи Боб Гелдоф когда-то был панком, его славное прошлое времен Boomtown Rats никто не отнимет. Но слишком большое количество официальных заслуг перед гражданским обществом свели на нет всю его анархическую юность. Говорить об идоле новой волны Боно и вовсе в контексте нонконформизма невозможно: его борьба, как и борьба Боба Гелдофа, до чрезмерности следует курсу государственной инфантилизации населения. Это когда «сюда нельзя», «туда нельзя», «повсюду ЗОЖ» и «нас спасет “зеленая” энергетика».
Назвать мир Боно и Гелдофа чем-то иным, кроме «дисциплинарного санатория» (Э. Лимонов), действительно, трудно. Мир истинной свободы там, где творит Джо Джексон – последний панк, анархист, индивидуалист, единственный по-настоящему взрослый герой постпанка и новой волны, но и единственный Nineteen Forever – девятнадцатилетний навсегда.
Антверпен – Москва
De Roma, Antwerp, 16 марта 2019 г., After-party.
Teddy Kumpel, гитарист Джо Джексона, на автограф-сессии. Джо к поклонникам не выходит.
♫
ПРИМЕЧАНИЯ. Если не считать краткой рецензии на альбом The Duke (2012), то данная статья – первая на русском языке о творчестве Джо Джексона. Впервые она опубликована на сайте газеты «Завтра», здесь приводится ее обработанная и стилистически приглаженная версия.