Когда мозаика состоит из обрывков шерстяных нитей, когда каждое панно подписано грузинским именем «Дусуна», когда со стен на вас обрушиваются потоки света и цвета, знайте: вы попали на выставку Русудан Кеванишвили «Вторая жизнь»
Вторая жизнь – это что? То, что по смерти, или что вместо нее? Жизнь это тéла в пространстве рынка, политики и всего, что связывает человека разумного с социумом, базисом и надстройкой, или жизнь духа, устремленного в иные миры? Духа, ищущего обоснования себя через вечные константы сущего.
Пронеслось чем-то навеянное: «Лишь паутины тонкий волос…», а отчего? Может быть оттого, что само начертание слова საქართველო выглядит как кружево?
В зале «Союза грузин» выставили необычные картинки. Как будто взял художник точки Поля Синьяка, «черточки и змеи» Винсента Ван Гога, овеществил их в субстанции ζωή – жизни вообще, неразделенной жизни, по-настоящему «второй» по наблюдению, однако всегда «первой» по значимости – и показал нам в своих работах смысл и натуры, и искусства.
Вихрилось бытие. Прекрасная грузинка пела проникновенным голосом какую-то песню, более задумчивую, нежели печальную; молодые танцовщики кружились в смерче более веселом, нежели злом; гостям подавали лобио, «кушать» которое, как известно, проще, чем жить демократией.
Перед Георгием Победоносцем неуютно: «Осетия, Абхазия, Шампань или Прованс – и в ваших жилах тоже есть огонь, но Сакартвело нас интересует больше». Так должно быть, и так, если вдуматься, есть.
Грузинская выставка в столице России важна: «конфликт 888» забывается, «Мишико» отменил для русских визовый режим. Что ни говорили бы скептики по поводу, какие бы выгоды Саакашвили ни преследовал, Грузия – часть Византии, Россия – единственная наследница Империи Ромеев, а значит, мы обречены на вечное возвращение друг к другу. Как глупые влюбленные, ругаясь по мелочам, Россия и Грузия будут бегать тайком на свидания друг к другу. Смешно, грустно, но не так уж ново. Россия здоровее и бесхитростнее, она – мужчина. Грузия – кокетлива и коварна, жестока и носит в чреве своем, как Гея, но она же и решительна, как Медея!
Пока драконы в стойле, просыпается земля. Она дышит. Она – снова женщина, готовая родить новый мир, где два православных царства хотя разделены, но едины. Как? Кто знает.
Дусуна прядет свою нить; подобно паучихе ткет полотно. Мотки шерстяной пряжи ложатся на холсты, не смешиваясь друг с другом. Это не краски, которые склонны к «амбиполярной диффузии» при контакте. Это – сущностно разное. Разные жизни, которые вытягивает Клото – Дусуна из вороха инобытия, не сливаются, не смешиваются, они – отдельны: за этим ревностно следит Дусуна – Лахесис. Но все вдруг превращается в одно, общее, неразделенное целое, красивое в уникальности частностей, дающее великолепную картину в разнообразии переплетающихся шерстяных ниток – это третья Дусуна – Атропос позаботилась о том, чтобы вовремя перерезать каждую нить.
Прядение, ткачество – символ жизни. Пока есть женщины, способные на это, мир будет стоять. Красивые ковры, сделанные женскими руками, смягчат жестокость женственности, выдирающей из себя с кровью и материнским молоком новую жизнь. Но та же женственность покажет нам крутые бедра, круглые груди, жаркие объятия, кричащие цвета, вызывающую чувственность, тотальность желаний и безмерность аппетитов «Второй жизни», которая доступна каждому, кто способен отвлечься от «первой»!
☼Ω
ПРИМЕЧАНИЯ. Текст был написан для «Литературной газеты», но опубликован из-за неоднозначных отношений с Грузией не был. Хотя до сих пор видится автору не только безобидным, но и полезным.