Журнал «Опустошитель» #14. Современность. Москва, ноябрь 2014, 236 стр.
— Вот скажи мне, дрон, в чем сила?
Беседы с аппаратами о проблемах эстетики начинаются всегда одинаково. Или примерно одинаково. Продолжаться, однако, могут по-разному. Или приблизительно по-разному. Беспилотник по-русски не разумеет, но на разумный вопрос всегда имеет достойный ответ: пуля. Или пуля-пуля. Или много пуль, затем бомба и бомба. Кучность узора бомбометания литературой ославлена (см. «Уловка-22», Дж. Хеллер). Про «я стреляю, и нет справедливости справедливее пули моей» тоже не мы с дроном придумали (см. М. Светлов, «Итальянец»). Короче, весело у нас на планете.
И все же.
— В чем красота, дрон?
— Ты, слышь, это… не напирай, — ответствует летучий убивец, — я тебе не Чарли.
И снова прицельный огонь.
Опустошение тотально. Но на голой земле прорастает Культура. Она еще слаба и, в сущности, есть всего лишь вывернутая наизнанку современность. Но она уже отравляет своими миазмами добростремительную духовность. Она — перверсия в опрокинутом мире. Она пряма, как сытый боа-констриктор, она незамысловата, как брачный танец горной гориллы. Она преисполнена Красоты, но!
Красота — диагноз, Красота — преступление, Красота — инверсия Современности. И?
Книжечка #14 «Опустошителя» лежит с тех пор, когда баррель нефти был черен, доллар зелен, а ойро — пятьдесят плюс-минус. Читаю по слогам, долго и, да, Чарли-Быть-Или-Не-Быть — не про меня. Однако высказаться стоит. Стрельбища со смертоубийствами в парижском листке «Ебдонутый Шарлик» — неплохое опустошение, но цена ему — от динара до риала и обратно в ночь новолуния.
Без занесения в красную книгу…
Кстати! О букварях!
Бывают книги, написанные хорошими людьми, но читать которые не хочется. К таким я могу отнести любую из написанных Захаром Прилепиным, человеком, перекурить с которым — одно удовольствие, и вообще он — норм, но вот «Санькя»?
Правда, перекурить можно и с Марусей Климовой, но это будет другой перекур (см. ниже).
Или с Мишей Елизаровым, но кто с ним выдержит курить 17 лет (см. сборник)?
А взять Сергея Шаргунова! Он доказал свою порядочность в делах, слова плохого не скажу, но изящная словесность? Не знаю, не знаю, возможно…
Литература, короче.
И тут…
В общем…
Журнальчик.
Не так чтобы толстый.
Не так чтобы элитарный.
Не так чтобы безвестный.
Строчки, имитирующие прозу, столбцы, имитирующие поэзию. Читать крайне интересно. Без претензий на возвышенность. Без намеков на полезность. И еще 500 «без» по любому вопросу.
Да, литературный раздел «Опустошителя» весь — подделка, но это дорогого стоит в мире, где не-литература даже не делает вид, что относится к изящной словесности. Многотомные деревенщики, многоликие эротоманы из бывших комсомольских сутенеров — табун мышиных жеребчиков скачет по Руси и каждый в табуне орет что-то свое, но парадоксально общее. Сейчас это можно перевести как «Я — не Чарли!».
А мне вот плевать: я хочу лишь, чтобы со своими Чарли французы разбирались сами. Как с Жаном Жене. И с тем же успехом.
Анжела Дэвис и Жан Жене
Хотя кошмары общие.
Микро-эпопея «Закрытая конференция по исследованию хаоса» автора, спрятавшегося за псевдонимом Арлекин, есть незамысловатая современность в химически чистом виде со всеми ее мнимыми pro et contra, мелкими, как все задачки скучного здесь и сейчас. Одни публично испражняются, другие стесняются, первые их убивают. Вот и все. Кто не Чарли, тот москаль.
Такую современность не жалко.
Литературные расследования. Илья Данишевский, «Те, кто отданы в жены» (орфография оригинала). Увлекательная история о том, как на самом деле была написана «Священная книга оборотня» (В.О. Пелевин). И о том, что вышло из замысла романа о лисах, из этой потенциально прекрасной стилизации под утреннюю напалмовую песнь Вьетконга, непонятую европейским автором.
Раздел для детей в «Опустошителе» умиляет и ошеломляет разом: Маша Воробьева стреляет в нас предельным реализмом вселенной ювенального права: ее война-и-мир под нарративным заголовком «Лиза Каменева сидела на скамейке и грызла шоколадку» стоит как «Ювенильного моря» (см. А. Платонов), так и моря Изобилия (см. Луна). Т.е. это бессмысленно и величественно соответственно и одновременно.
Замысловатый сборник с насилием и девиациями сексуального поведения увенчан огромным интервью Жана Жене (в переводе, естественно, Маруси Климовой). Француз предстает пред нами во всей красе, т.е. не маскируясь под виктюка, и выясняется, что этот педераст, вор и бомж гораздо умнее, чем представляют его в среднем читатели. Жан Жене и статья о нем Юкио Мисимы (переводчик тот же) суть то, что возносит номер 14 «Опустошителя» над массой как левой, так и правой радикальной периодики едва ли не в стратосферу (что бы это слово ни означало приблизительно, одно мы знаем точно: стратосфера — это высоко). И да, там, кажется, трудно дышать. Но только в этом разреженном воздухе могут встретиться друг черных пантер Жене и друг Гитлера Мисима. Встретиться, поболтать и увлечь собой писательницу и переводчицу Марусю Климову, увлечь с собой переводчицу и публициста Викторию Ванюшкину с ее эссе «Фашизм»…
Юкио Мисима
О последней особо. Я горд, что мы печатались с Викторией Владимировной в одних газетах; я рад перечитывать ее «Фашизм» теперь, когда (слава Украине!) стал злобным антифашистом. Ах, как величав ее «Фашизм» и перед россонери, и перед джаллоблу! Как красив он рядом с заднепровской ересью! Он целен, и слово о нем звучит на великом европейском языке, попавшем в хорошие руки — а Вика была блестящим стилистом.
Позвольте цитату: «Когда на патриотических митингах я слышу как скандируют “Ельцин — фашист”, мне становится обидно за фашистов; когда я вижу плакаты типа: “Ельцин — это Гитлер сегодня”, мне до слез жалко Гитлера».
Так вот, когда мне, автору этих строк, подсовывают вялую публицистику «патриотов», вялую юмористику «либералов», вялую поэзию «бардов», мне становится бесконечно жалко отечественную интеллигенцию. Но зато тогда я начинаю понимать, почему Поляков благоволит Жванецкому, а оба они — Городницкому.
Лгут все: патриотов почти не осталось, либералы — только я да Вадим Климов, бардов на Руси вообще никогда не водилось.
Кстати, про Климова…
Вадим Климов
Его повесть «Нос и его художники» дивно как хороша. Бессмысленна, бездуховна, беспощадна; к чувствам читателя равнодушна, но вкусна, вкусна!
Не обошлось без профессора Дугина. Журнал, опустошающий культурную ойкумену, не мог оставить в стороне лекцию нашего традиционалиста о некой книге, замечательной тем, что в разделе, посвященном России, данное исследование традиционализма на все лады расхваливает Александра Дугина. Он — чуть не серый кардинал Кремля, он — советник автократоров, он — создатель неоевразийства. Короче, Дугин — это Ленин сегодня, только лучше.
Хвалит, конечно, А.Г. Дугин книгу; хвалит. Как и ее автора. Рекламировать не буду. Читайте «Опустошитель» и ищите сами.
А вот еще из жанра рецензии отмечу синематографическое.
Петрович Арбитр, «Мне скучно ёкай. Ужас и герой их времени». Это что-то японское и жутко интересное. Или интересное и жуткое. Короче, про кино с мертвыми узкоглазыми младенцами.
Или «Ларс фон Триер как зеркало русской постреволюции» Александра Павленко — про ужасы европейского массового экрана.
Кучный узор бомбометания.
«Опустошитель» — не Чарли, дрон — не голубой, овца — не Долли.
Мы не то что бы стражи Европейской культуры, мы — пусть малая, но плоть от плоти ее, тогда как вокруг — ее инверсия.
Как сохранить Культуру в Современности? «Владимир Путин, или Вторая волна Опустошителя. Манифест». Дымит сигарета, Маруся Климова dixit.
…и многое-многое другое…
Маруся Климова (фото взято с ФБ писательницы)
☻█
ПРИМЕЧАНИЯ. Текст написан между Рождеством и Новым 2015-м годом по Юлианскому календарю в г. Томске, впервые опубликован здесь: http://zavtra.ru/content/view/snyatsya-li-dronam-golubyie-ovtsyi/ и воспроизводится без каких-либо существенных изменений.