Возьмём «3арядье». Вот что это? Концертный зал, окружённый урбаниной парка, опен-эйр для плебса, испытательный стенд для оперы неясной постановки и всё такое прочее или же роскошное пространство с великолепной акустикой, не имеющее неудобных мест, предупредительные и вежливые охранники на входе, симпатичные молодые девушки, встречающие вас улыбкой в фойе? Нет ответа. Потому что всего понемногу плюс разное.
Плюс
Моё знакомство с «Зарядьем» началось довольно поздно: была «Премьера премьер» — вечер современной хореографии, на который я был приглашён Анжелиной Воронцовой. Ничего особенного тогда не случилось ни на сцене, ни в моей душе. Ну, повздорили немножко со службами сопровождения по поводу перепутанных артистов и букетов, да и всё. Ни зал, ни ландшафтный дизайн я тогда не оценил. Да и концерт был всего лишь… интересен.
Любовь пришла позже вместе с оперой, которая в «Зарядье» не ограничилась именами Верди-Россини-Беллини, а даже напротив, от них дистанцировалась. Мне, жадному до русской и немецкой музыки, понравилось слушать там Вагнера с хорошими солистами и полным игнором «режоперы» и Римского-Корсакова с его немыслимыми прозаическими речитативами. Ничуть не стыжусь признаться, что узнал много нового. Пошёл, например, послушать Ольгу Перетятько, а познакомился с полузабытым русским композитором Осипом Козловским. Хорошо же! Признаюсь, что, будучи преподавателем, не люблю учить, зато учиться — будьте-нате!
Разное
Под Стравинского там танцевали, под Ахунова ставили данс-эксперименты. Новая музыка, новая хореография, новые меха, новое вино. И новая для нас организация пространства — остро современная, с местами над сценой, позади и сбоку оркестра, брутальная, но не лишённая кокетства плавных кружев. Парадоксально и эклектично выглядит это культмассовое заведение на фоне больших, небольших, малых и совсем маленьких театров и площадок. За то и любим: вся жизнь на О.1З км².
Зачастил я туда, короче. «Царская невеста», например. Не только Перетятько, но и меццо Алина Черташ! Напрягусь, так и ещё имена вспомню: молодые, талантливые, востребованные, но ещё известные не так чтобы широко. И — чуть не забыл! — дирижёр Иван Рудин, который кажется мне наиболее интересным в Москве даже в те дни, когда у нас гостит Гергиев.
«Зарядье» — проект народный, демократический, пусть никого не обманывает классический репертуар зала. «Зарядье» — это летний фестиваль, а фестиваль — это национальное единство. Это для простых и не обременённый генетикой, это для студентов и их преподавателей, это для одного рабочего, одной колхозницы и пары миллионов тираноборцев. Это жизнь во всей её современной феодальной красоте.
Фокус в том, что настоящий надзор осуществляется незаметно, но паноптически из центра паутины, где сидит ненасытный пожиратель душ. Охрана площадок народных гуляний — статусность и закрепление феодальных способов самопрезентации. Церемониал — это тоже искусство. Без света и тени нет живописи.
Понемногу
Суровая охрана на базарной площади — вполне средневеково, феодально, красиво и актуально!
Нигде и никогда наличие высокомерных, но не агрессивных сторожей не было столь уместным, как на закрытии ежегодного летнего фестиваля на открытой концертной площадке парка 6 июля. Фестивальный хор «Зарядье» и одноименный Фестивальный симфонический оркестр исполняли сценическую кантату Carmina Burana Карла Орфа — произведение, созданное в самый разгар строительства национал-социализма в Германии, живописующего оборотную сторону элитного эротизма зрелых скульптур Арно Брекера. Брекер — теория крови: воля, север… и далее по тексту (А. Широпаев). Орф — практика почвы: изменчивость жизни, кабак, жратва, короче, всё, что до сих пор выдаётся за базу в кратком курсе высокого раблезианства: «Жорево и порево — это очень здорево!». Да, друзья, Carmina Burana в том числе и об этом. Да что там! — главным образом об этом.
Произведение в репертуаре фестивального хора «Зарядье» уже довольно давно, исполняется им не впервые, придраться к чему-то невозможно. Про Ивана Руднева я говорил. Был вечер, и волшебства прибавлялось тем больше, чем темнее становилось небо. Сама атмосфера открытого амфитеатра с его базарной неразберихой и неустроенностью ларька с шаурмой способствовала верному восприятию кантаты: Германия — лучший донёр-кебаб в Европе!
Занятые места, выгородка пространства местных привилегий, пуфы для организаторов, на одном из которых лежала девчонка лет двенадцати — всё это неповторимая атмосфера микста из восторга от Орфа, раздражения от организации, злобы на себя за медлительность; всё это — очарование крепкой и бурной смесью стилей жизни в коктейле под названием «Фестиваль».
Заключаем
Доведись ещё раз испытать всю реальность жизни в атмосфере любимой и по-настоящему отличной музыки, я не стану пренебрегать возможностью оказаться вновь в центре бытия-по-полной.
И да, конечно, Орф: тут хоть целый семестр размышляй, а лучшего фестивального концерта всё равно не найдёшь —
Такая тема! Врубайся, страна!
Люди хотят поэзии на…
Ни ритмов латино,
Ни афро-кубано,
Ни тоника в синих банках,
Ни нытья растомана,
Ни фильтров базара,
Ни белого мата —
Этого ничего не надо.
(Илья Разин, группа «Полюса»)
Оставьте нам поэзию вагантов, русского революционного авангарда, Николая Гумилёва и Игоря-Северянина; песни Вертинского и «Владимирский централ» Круга; а вот Турецкого, Бродского, Тарковского, Тодоровского и Боровского заберите себе — пусть они поют и рисуют для избранных.
Для масс — Карл Орф!
Приложение
«Зарядье» — опыт старомосковской цеховой демократии:
Мы мясники, и дух наш — молот!
DIXI
